«За Марфою за Семеновскою женою Василия Шереметева да за ее дочерью за Оксиньею  старая их вотчина: Федоровское, на речке на Северке, а в ней церковь Николая Чудотворца  да предел Олексея митрополита да другой предел Фрола и Лавра, древяна, на каменное дело: пашни сер. земли 45 четьи, да пер. 208 четьи, да пер. же и лесом поросло  20 четьи, сена по речке по Северке и по врагом полтретьяста коп., лесу рощи полторы дес.».

«Федоровское, село Коломенского уезда, Большого Микулина стана, владение лейб-гвардии поручика Александра Алексеевича Шереметева,  межевал 20 мая 1768 года. Ваксель.».

«Село Федоровское, на речке Северке (на следимом пути (повествование автора построено на путешествии по крупным дорогам, поэтому все села описываются относительно дороги — Прим.)). Это отчина  знаменитого боярина Федора Ивановича Шереметева. Приятно русскому увидеть место, где отдыхал от трудов, думных и ратных, вельможа верный среди крамол междуцарствия, воевода неустрашимый, славный поборник Скопину-Шуйскому и Пожарскому, призватель на царство юного избранника Божия, Михаила (царя Михаила Федорова Романова — Прим.); боярин-миротворец при Деулине и Поляновке, заставивший Владислава отказаться от титула Московского государя и тем упрочивший независимость России, тогда одно из всех благ ей возможных.
В некотором расстоянии от храмов и слобод видно место, где стоял дом Федора Ивановича, на горе, еще слывущей Федоровской горою. Она возвышается над Северкою, обрытая полукружным валом. Дом, по основным признакам, стоял на 25 саженях. С этого красивого места взор обнимает многие села Шереметевых, которыми любовался доблестный боярин, как достоянием, добытым кровию предков, утвержденным подвигами сверстников-однородцев и его собственными. Есть признаки расположения сельских слобод, которые выстроены пред боярским домом: старинные владельцы не заслоняли их парками и английскими садами, но любили всегда смотреть на своих детей—прироженцев (слободы переселены после, бывши подмыты Северкою), Достигнув маститой старости, пережив царя Михаила, и, утружденный жизнию, столь бурною, он оставил чертоги юного царя Алексия, престольщий граж и свои красные села, оставил сына, прах супруги, почившей в московском Новоспасском монастыре — пошел в Кириллобелозерскую обитель, где, устроив серебряную раку святому Угоднику, скончал дни в одежде инока.
Но должно думать, что этот нагорный дом был вторым, построенный на красивом месте только для временного пребывания летом; ибо следы двух древних церквей и нынешняя находятся  по сю сторону речки; а богомольные бояре прежних времен любили жить подле самых храмов. Один из них стоял в саду, — и так главный древний дом предков был там, где теперь средоточие села. Гора могла быть любимым местом Федора Ивановича; слободы могли быть выселены к самой ее подошве, против нового дома, а после, за неудобством от разлитий речки, опять переселились на коренное место.
Первобытный Николаевский храм был деревянным и стоял в двадцати шагах от нынешнего каменного; знаки его существования видны и поныне: крест с каменным подножием, означающий место бывшего престола. На месте, где была трапеза, врастает в землю надгробный камень: здесь, по сказанию стариков, похоронен верный слуга Федора Ивановича, его спутник в боях и странствиях. Отходя в дальнюю обитель и прощаясь со своим старым домочадцем, он заповедал сыну здесь похоронить его. 

С особенным чувством я посетил Николаевский храм, построенный в 1754 году двоюродным правнуком старого владельца, Алекс. Фед. Шереметевым: в нем стоит икона Богоматери Федоровская, которая в 1613 году сопутствовала боярину из Костромы, когда он вел к трону предка наших монархов. Она списана по его усердию с древней, явившейся там в XIII столетии и стоящей в соборном храме Федора Стратилата. Икона украшена им великолепно: вся унизана крупным жемчугом и драгоценными камнями. У правого клироса стоит второй список с этой костромской иконы. Он так же богато украшен, - и вот о нем сказание, найденное между старыми записками:
«В лето 1611, князь Дмитрий Михайлович Пожарский пришед в Кострому во время народного там бунта, спас от смерти воеводу, Ивана Шереметева, выбрал другого и утишил бунт.  Воевода иван Шереметев положил обет пред чудотворным образом Федоровской Божией матери, молебствовать ему, и, по отпетии и совершении Господу и чудотворной Матери Божией молебствия о здравии и спасании своей жизни, повелел с той святой иконы списать такую же, и, украсив жемчугом и драгоценным каменьем, благословив оною иконою боярина Федора Ивановича; сей в 1613 году пришед с иконою Федоровския Божией Матери, построил деревянный домовый храм во имя Св. Николая».   
Есть важная святыня: в иконостате, над первою из федоровских, стоит икона Успения Богоматери, писаная на золоте греческими художниками или нашими древнейшими подражателями. Есть предание, что она кисти знаменитого Андрея Рублева, коего произведения были драгоценностью иконохранилищ царских. Она украшена богатою золотою ризою и каменьями, с вложенными в ея дску многими частицами святых мощей, которые помещены во гробе усопшей Богоматери. Рисунок изящный; тоны колеров  удивительно сохранились. Эта икона была благословением от царя Алексея Михайловича сыну боярина Алексею Федоровичу, при вступлении его в брак (он умер бездетен. См. Бархатную книгу).
В храме много напоминающего о вкладах прямо боярских; кроме богатейших украшений трех упомянутых икон, жемчуги и яхонты других также достойны внимания. Таковы иконы: тихвинская, две Знамения, из которых одна писана согласнее с Прологом, повествующем о самом явлении на Новгородской Ильине улице; но обе письма древнего новгородского, и чудотворца Николая, в житии, с 15-ю богато украшенными венцами. Напрестольные крестя с многими мощами; Евангелие с жемчужною звездою на листах, печатанное в 1676 году; напрестольный ковчег для хранения Святых Даров, большой серебряный; ризы, унизанные жемчугом и с орлами на оплечьях; Дарохранильница резная кипарисная, вклад боярина Фед. Ивановича. Она изображает Распятие с предстоящими Богоматерию и Св. Иоанном в окружении из виноградных лоз: искусство не только в отделке, но и в самом выражении делает этот предмет весьма замечательным; паникадило или люстра, вся из настоящего кристалла, под нею строфокомилово яйцо: эта редкая люстра перешла из первобытного Николаевского храма.
Люблю смотреть на иконы и утварь сельских храмов: они, более городских избегли нашествий врагов и поновителей.
Неизвестно, от имени ли боярина владельца, или от иконы Богоматери Федоровской произошло название села и его усадебной горы. Вернее можно полагать последнее; ибо усердие к подлинной столь было слито с тогдашними событиями царства, что и возвращенный из плена отец царя, Филарет Никитич, основал в честь ее Московскую (ныне упраздненную) обитель. От нее шел князь Пожарский на дело святое, провожаемый всеми жителями Костромы, «от мала до велика, с благословениями». Она, вместе с Святынею московской, была износима в Ипатьевскую обитель, когда Шереметев, Феодорит и Палицин склоняли великую старицу Марфу дать на царство сына. Список с нее, моления царя Михаила, еще стоит в его Ипатьевской келии. Шереметев, в 1609 году освободивший Кострому от Лисовского, мог, еще с того времени, особенно ей усердствовать и обетно снять этот список, чтобы поставить его в храме своей отчины.
Здесь была еще каменная церковь во имя Успения Божией матери (вероятно построенная сыном боярина, Алексием, в честь иконы царского благословения). Она разобрана, в 1806 году, для построения колокольни; а многовековый липовый сад, в котором она стояла, недавно вырублен.
Это село перешед, по приданству, от Шереметевых к Жеребцовым, впоследствии поступило чрез продажу во владение почтенного старца, Карл. Ив. Яниша».

«Село Федоропское перешло от Жеребцовых сперва к Ив. Ник. Янишу, отцу упомянутого, похороненному в трапезе здешнего храма. Полноверна и утешительна надпись на его камне: «Всем бо, яко пренасущен есть, иже имать искупити мя».